«Она у меня будет спасателем!» — заявляла я всем знакомым, рассказывая о намерении завести собственного лабрадора. Тогда у нас появились приятели, занимающиеся ПСС (собак тренируют на поиск пострадавших в лесу, под завалами и др.), которые влюбили меня в идею помогать, а не просто «быть хозяином». На поиски Барси ушло примерно полгода, и 1 ноября 2017-го мы стали родителями для нашего «кабачка».
Я как будто готовилась к нашим будущим концертам
Дальше были тренировки, занятия послушанием, но с ПСС, увы, не сложилось — изменения в жизни заставили перестраивать планы. К счастью, желание помогать с собакой никуда не делось. Как говорит моя коллега, «я не хочу просто так коптить небо» — и я живу с этой мыслью. В поисках волонтерства «по душе» я продолжала заниматься «послушкой», а чтобы Барси было не скучно — разучивала с ней трюки (как будто я подсознательно готовилась к нашим будущим концертам).
Мои знакомые, которые волонтерили в свободное время, делились на два типа: одни помогали детям, другие — собакам. Ни то, ни другое мне не подходило, потому что психологически это была слишком тяжелая для меня задача. Однажды я совершенно случайно узнала, что одна из моих коллег долгое время была волонтером в хосписе вместе со своей лабрушей. Так я впервые услышала о фонде «Вера» и о том, что там рады хвостатым. До этого я, честно говоря, вообще не знала, что в хосписы пускают: мне казалось, что там как в больнице — только к родственникам и только в «строго отведенные часы».
Просто так волонтером не станешь
Без подготовки, конечно, волонтером в хоспис не получится прийти. Тренинг состоит из нескольких этапов. Прежде всего — общая встреча (нас было, по ощущениям, больше 50 человек — и только двое собачников), затем занятия малыми группами (нам давали психологические задачки, мы обсуждали возможные проблемы и как себя вести с пациентами и врачами — очень полезная штука, чтобы не «причинять» добро) и только после, примерно через месяц, я получила контакты куратора волонтеров в хосписе Ростокино, в котором мы с Барси хотели помогать.
Первое время я скрывала, куда хожу
Первые несколько месяцев я скрывала от большинства своих знакомых, куда я хожу. После нескольких вопросительных взглядов и фраз типа «можно же заразиться чем-то» или «собака неизвестно что принесет на шерсти домой» говорить о волонтерстве не очень-то хотелось.
Я почувствовала, будто зашла в гости к подруге
Несмотря на то, что психологически нас подготовили, я все равно очень волновалась. Насколько сильно происходящее вокруг меня эмоционально растопит? Смогу ли я не разреветься от жалости? Будет ли Барси хорошей девочкой? Как к нашей паре отнесется медперсонал?
Я шла как на экзамен по ОКД (общий курс дрессировки) — с целой сумкой игрушек, корма, амуниции: чтобы на все случаи жизни и чтобы после этого «экзамена» было чем «поощрить» Барси за работу.
Стало намного легче, после того я зашла внутрь белого одноэтажного здания, расположенного в парке. Появилось ощущение, что я пришла в гости к подруге: книжные полки, живые цветы на столе, домашнее желтое кресло (я как раз хотела такое купить домой), телевизор с кричащим «присядь» удобным кожаным диваном… «Мой кабачок» хозяйской походкой отправился осматривать владения и со всеми знакомиться. Первым делом, конечно, Барси нашла кофе-поинт.
Собаки чувствуют тех, кому их внимание особенно нужно
В первой палате был всего один человек — молодая девушка, которая уже не могла самостоятельно жить и лечиться дома. Барси как будто почувствовала, что та скучает по собственной собаке (дома остался шпиц) — и решила подарить ей все свое большое лабрадорское сердце. Так она даже нам не радуется после долгой разлуки. Девушка очень просила приехать на следующие выходные. Я, помня о том, чему нас учили на встречах: «если сомневаешься — не обещай» — сказала, что обещать не могу, но постараюсь. Приехать получилось в воскресенье. Девушки не стало в субботу.
Довольно сложное начало, но смерть в любом случае неизбежна. И я поняла — нам с Барси нужно постараться успевать к большему количеству людей. Так начались наши субботние визиты в хоспис.
Канис-терапия — не наш конек
Я сразу поняла, что канис-терапия не наш конек: Барси сложно усидеть на месте, расслабиться, да и специально ее не готовили к такой работе. Поэтому «мой кабачок» быстро переквалифицировался в собаку-праздник. Помогли трюки, отработанные в период «затишья». Мини-концерты в палатах для тех, кому сложно выходить в холл, гала-концерты для тех, кто вышел на прогулку.
У нас есть еще несколько опций: Барси можно покормить, она с удовольствием позирует для фото и сидит рядом с кроватью на стульчике. Чтобы было удобнее ее гладить.
Ой, Барси пришла!
Мы с Барси уже почти полтора года волонтерим, и как только «мой хвостатый кабачок» заходит в холл, со всех сторон слышится «Ой, Барси пришла!». Со мной иногда пациенты даже не здороваются. Меня это нисколько не огорчает — наоборот, если люди так увлекаются общением с Барси, что забывают обо всем вокруг — представьте, насколько в этот момент им хорошо!
В этом нет романтики
В волонтерстве в хосписе нет какой-то романтики, ощущения собственного героизма — такого, как например, когда ты пробираешься по лесу в поисках потерявшегося грибника. В хосписе все как-то тише, спокойнее. Барси, конечно, нарушает спокойствие, но этот ураган лабрадорской любви, скорее, идет всем на пользу. Многие пациенты начинают с таким увлечением рассказывать о своих собаках, собаках знакомых, соседей, обсуждать дрессировку или проблемы бездомных животных, просят погладить еще и еще… Мне очень хочется верить, что в эти моменты их болезнь дает слабину.
У нас на доске написано «Человеку нужен человек». Я думаю, что к этому выражению нужно добавить «и собака».
Из-за ситуации с пандемией визиты волонтеров с собаками в хосписы временно приостановлены.
ПИТОМЦЫ
