Министерство природных ресурсов объявило, что работает над проектом по строительству в регионах стандартных приютов для бездомных животных. Уже предложены два типовых варианта: за 10 и за 25 миллионов рублей.
За 10 млн планируется строить приют, рассчитанный на сто животных и центр стерилизации, за 25 — центр гуманного обращения с животными, основная цель которого — поиск новых хозяев. Такой приют рассчитан на проживание примерно 220 собак, 30 щенков и 50 кошек.
Это очень красивые идеи. На бумаге. Но о реальность они, конечно, разбиваются.
Чтобы действительно содержать в приютах заявленное небольшое количество животных (а не шпиговать ими клетки), в крупных городах нужно будет организовывать по приюту в каждом районе. А то и по несколько приютов. Пятьдесят кошек — это всего два подвала в многоэтажках. Каждая бродячая стая собак — 20–30 особей.
При этом, по данным 2020 года, в 16 регионах России вообще не было ни одного государственного приюта. Возводить там инфраструктуру нужно с нуля, но полностью оплачивать строительство типовых приютов федеральный бюджет не намерен, только оказывать вспомогательную помощь регионам. Вложатся ли Тверская и Ульяновская области, Адыгея, Калмыкия, Карачаево-Черкесия в приюты для бездомных зверей, забыв про дороги и детские сады, на которые и так не хватает денег?
Но даже в Москве, где работают целых 13 муниципальных приютов, проблема бездомных животных не решена. В каждом из таких приютов сегодня содержится по несколько тысяч собак и несколько сотен кошек. Согласно нормативам, на 60–80 животных должен приходиться один сотрудник. На деле этот сотрудник обслуживает 200–250 особей. И все, что он обязан делать (и успевает), — кормить зверей и наводить базовую уборку. В тех приютах, где нет волонтеров, собаки годами живут по восемь-десять штук в вольере, никогда не гуляют, едят из общей кастрюли, а сильные объедают слабых. Кошки видят человека один раз в день: во время уборки или когда им приносят еду.
Найти новый дом таким животным практически невозможно: они не приспособлены для жизни в квартире, не умеют ходить на поводке, терпеть до прогулки на улице, часто боятся обычных для города явлений — машин, автобусов, лифтов, людей, могут быть агрессивны. Социализировать собаку, если она взрослая, очень трудно. Для этого потребуются систематические занятия с опытным кинологом.
Пожилые животные, молодняк или собаки и кошки, требующие особого ухода по состоянию здоровья, не выживают в таких условиях. Кроме волонтеров, их смерти никто не считает.
Главная проблема приютов сегодня не только в их количестве, но и в нехватке сотрудников. В их часто невысокой квалификации. В отсутствии контроля со стороны общественности, помощи волонтеров, спонсоров, качественных кормов и ветеринарных препаратов. А еще — в формализме.
Мы говорим о строительстве новых приютов, но даже достоверно посчитать, сколько их нужно, не можем: в России сегодня попросту не ведется учет безнадзорных животных.
Федеральная программа ОСВВ (отлов–стерилизация–вакцинация–возврат), принесшая дворняг с желтыми бирками в ушах на наши улицы, не решает проблему с численностью поголовья. Волонтеры обнаруживают нестерилизованных собак с желтыми бирками, спасают животных, которых возвращают на улицу после стерилизации с незажившими швами, из которых буквально вываливаются кишки. В отчетности чиновников все это — успешные кейсы ОСВВ.
Если вы никогда не вываривали протухшие хвостики от колбасы, отданные супермаркетом в муниципальный приют вместо утилизации, чтобы полторы тысячи собак не ели пустую перловую кашу, или не убирали лопатой клетку два на три метра, в которой три недели без выгула круглосуточно гадили девять собак, вам будет трудно представить условия содержания в российских приютах.
Из-за формального подхода, из-за отчетов о количестве стерилизованных ради галочки собак и о построенных ради галочки учреждений, не имеющих ни бюджета, ни специалистов, приюты становятся братьями-близнецами СИЗО.
Такими же СИЗО для котиков станут и новые приюты, если мы не начнем решать проблемы вкупе. Об этом, правда, речи в Минприроды пока не идет.
Источник: Новая Газета
